Марина Алдон – лифт

лифт

лифт – это вид левитации в грузоподъёмной конструкции,
где не ощущается скорость вторжения в мир дедактики…
пространства трёхмерного в шахте души… только репродукции,
за стенками – запах кислотных дождей из другой галактики…

скольжение странной коробки (не спичечной, не подарочной)
на специальных платформах, что взяты взаймы от строителей
то ль вавилонской башни, то ль пирамиды (майянской… красочной)
напоминает падения-взлёты грёз и их смотрителей…

лифт для фантазии – лишь разновидность обычного транспорта…
только не надо пытаться покинуть кабину подъёмника
прямо во время движения (вход без прописки, без паспорта,
место бесплатно  и для мудреца, и для ветра-бездомника)…

вместе подвал и чердак в очень маленьком временном домике,
который считают сверхдостижением… творчества, техники…
в нём нет дивана… есть стопка бумаг, авторучка… на столике…
рифмы, в пределах стихов, как кайма на абстрактном столешнике…

 

18 декабря 2012

© Copyright Marina Aldon 2012

 

Марина Алдон – Новый код

Новый код

 

Зима в сети… Меняет логины прилежно,
Всего их три: декабрь, январь, февраль.
Разархивированы файлы тучи снежной,
Мир покрывает белая эмаль…

С натуры только анимация природы,
Эффекты все не флеш, не фотошоп…
Мигают на морозе звёздочки-диоды,
Луна, как будто старый ледоход…

Хоть праздник ёлки снова в городе по плану
И браузер стужи скачан да открыт,
Напоминает чем-то ночь фата-моргану…
Имеет дымка личный нрав и быт…

Word сохраняет документы: песни, письма,
Тревоги лёд, что в памяти… вглуби…
Душе же хочется то страсти, то лиризма…
Она ведь уникальна, как  IP…

Вновь ветра плеер MP3 играет ретро,
Вне папки «дом» везде сезон дремот…
От вируса тоски сознанье чистить тщетно…
К улыбке срочно нужен новый код…

 

 

13 декабря 2012

© Copyright Marina Aldon 2012

 

Марина Алдон – Зазеркалье

Зазеркалье

3D, с элементами растворения

Там, по ту сторону зеркала… прячутся где-то стихи…
Мир по сло-гам навыворот… обнажена́ душа́…
Комната – троп, гипербола? Буквы – людей двойники…
Мысли из строк не выпороть… силой карандаша…
Чувства за гранью реальности… Боль деформирует свет…
А словоформы загнуты за поворот из рифм…
В поисках сверхидеальности дактиль прессует куплет…
Окна – глаза распахнуты… пишется логогриф!
Там, по ту сторону зеркала… лексика проще чуть-чуть…
Жаль, что пространство узкое… будто лицо слезы́..
Слишком бумага почеркана, но всё же понятна суть…
Что-то стучит под блузкою: сердце… или часы?
Грёзы – почти отражение и «эго», и языка…
Текста внутри сознания не оборвать бы нить…
Держится за ударение крепко… невольно… рука…
О́браз, познав дыхание, лишь начинает жить…

В тексте растворено стихотворение:
Там, по ту сторону зеркала
Мир по сло-гам навыворот…
Комната – троп, гипербола?
Мысли из строк не выпороть…
Чувства за гранью реальности…
А словоформы загнуты…
В поисках сверхидеальности
Окна – глаза распахнуты…
Там, по ту сторону зеркала
Жаль, что пространство узкое…
Слишком бумага почеркана…
Что-то стучит под блузкою…
Грёзы – почти отражение
Текста внутри сознания…
Держится за ударение
О́браз, познав дыхание…

 

12 декабря 2012

© Copyright Marina Aldon 2012

 

 

Марина Алдон – Поль Гоген “Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?”

Поль Гоген “Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?”

3D, с элементами растворения

Рождаемся, как звёзды, как Вселенные безбрежные,
Свершая акт начала жизни, чтим истоки мироздания…
Лелеем, молча грёзы сокровенные да нежные…
И привыкаем к укоризне на трёх уровнях сознания…

Бежим дорогой бытия извилистой, размяклою,
Минуя марево ночное; неудач, болезней пОлосы…
А кожа вдруг становится морщинистой и дряблою…
Мутнеет даже дно глазное, старость плавно красит волосы…

Уныло ждём чего-то неизвестного от ближнего…
НедОлги сны, всё зыбко, тленно… Сердце в панике…
Уходим, чтоб найти Отца Небесного, Всевышнего…
В утробу Вечности смиренно… будто странники…

Растворённый стих:

Рождаемся, как звёзды, как Вселенные,
Свершая акт начала жизни.
Лелеем, молча грёзы сокровенные
И привыкаем к укоризне.

Бежим дорогой бытия извилистой,
Минуя марево ночное.
А кожа вдруг становится морщинистой,
Мутнеет даже дно глазное…

Уныло ждём чего-то неизвестного…
НедОлги сны, всё зыбко, тленно…
Уходим, чтоб найти Отца Небесного
В утробу Вечности смиренно…

***
По указанию Гогена картину следует читать справа налево — три основные группы фигур иллюстрируют вопросы, поставленные в названии. Три женщины с ребёнком представляют начало жизни; средняя группа символизирует ежедневное существование зрелости; в заключительной группе, по замыслу художника, «старая женщина, приближающаяся к смерти, кажется примирившейся и предавшейся своим размышлениям», у её ног «странная белая птица… представляет бесполезность слов».

 

23 ноября 2012

© Copyright Marina Aldon 2012

 

Марина Алдон – Алтайка

Алтайка

 

Листая в небе звёздный омофор,

Встречая взглядом лунные скрижали,

С ним можно помолчать, излить печали,

Когда душа закрыта на затвор.

Он может тихо слушать, а в глазах

Всегда источник верности струится,

Он на чужих, на лицемеров злится,

Ведь сердцем видит, кто же друг, кто враг.

Покорно ляжет рядышком у ног,

Не ждёт наград, но любит же, однако…

Не человек он, только лишь собака,

А делит вкус отрад и всех тревог.

Таких друзей вовек нельзя забыть,

Хотя судьба их рано отнимает,

Но память, как свеча, не угасает,

Воспоминанья бережно хранит.

 

© Copyright Marina Aldon 2010

 

 

Марина Алдон — Изгой

Изгой

Стая стыдится белых ворон…
Между людьми пелена предрассудков…
Он не такой… Приговор, будто гром…
Больно… Немыслимо больно и жутко…
Жизнь под «печатью»… И город – Содом…
Волки вокруг, только шкура овечья…
Он ведь физически лишь обделён…
Рядом духовного море увечья!
Не манекен, а живой человек…
Разве виновен, что нет исцеленья,
Разве болезни для общества – грех?
В алчной груди пустота, к сожаленью!
В сердце вонзается слов ржавый гвоздь,
Душу толпа на кресте распинает…
Каждый из нас – на планете лишь гость…
Но поддержать…  кто в беде пожелает?
Чем-то разнящихся всех заклюют,
Веру погубят клеймом безучастья.
Он же мечтает, что люди поймут
И что судьба вдруг подарит миг счастья.
Рядом прохожие в спешке бегут,
На «не такого» лишь тыкая пальцем…
Боль наложила свой рок, словно жгут…
Прячет слезинки он под одеяльцем.
В стае свободной зверь белый – изгой,
Люди животных  в стократ даже хуже…
Массой безликой отвергнут «иной»,
Он никому в целом свете не нужен.

© Copyright Marina Aldon 2010

 

Марина Алдон – Если…

Если…


Если я не курю, это вовсе не означает, что я не могу сравнить тебя с сигаретой, дым которой, попадая в глаза, вызывает слезоточивость.

Если я не пью, это вовсе не означает, что  я не могу сравнить тебя с вином, от которого хмелеют и теряют равновесие.

Если я не употребляю наркотики, это вовсе не означает, что я не могу сравнить тебя с героином, который достаточно попробовать всего один раз, чтобы подвергнуться зависимости.

Если я не занимаюсь профессиональным спортом, это вовсе не означает, что я не могу сравнить тебя с беговой дорожкой, от которой хоть и наступает утомление, но оно всегда приятное.

Если я не астронавт, это вовсе не означает, что  я не могу сравнить тебя со Вселенной, которую сколько не изучаешь, но она всё равно остаётся неразгаданной.

Если я не птица, это вовсе не означает, что ради тебя я не могу преодолеть гравитацию и оторваться от земли.


21.10.2011

© Copyright Marina Aldon 2011

 

Марина Алдон – Красная Шапочка

Красная Шапочка

(только наша сказка)


Жила себе девочка и звали её Иванка. Однажды мама подарила ей кепку красного цвета и, по традиции русской народной сказки, прозвали её Красная Шапочка.

Как-то бабушка напекла пирожков и попросила девочку отнести маме на работу, так как она задерживалась и обещала освободиться только к полуночи. Положила Красная Шапочка угощения в корзину и отправилась в круиз городом. Одна.

Шла она, шла… и встретил её Заяц:

– Куда идёшь, красавица, –  поинтересовался косой.
– Матушке несу пирожки, – ответила девочка.
– Я очень голодный, сутки не ел, – жалостно посмотрел на неё Зайчишка. И хоть с виду кажусь маленьким, но могу тебя съесть.
– Не ешь меня, пушистый, я тебе песенку спою, – предложила Красная Шапочка.
– Пой, – улыбнулся Заяц.
У меня друзей немного,
Со зверушками дружу,
И не домик, а берлога,
Если хочешь, покажу.
Пирожок возьми с морковкой,
Я не жадная, пойми.
Сока целой упаковкой
Угощу. Грусть утоли.

Ушастый наелся досыта, поблагодарил девочку и попросился с ней в путешествие.  Пошли они дальше, уже вдвоём.

Идут, не горюют, но вот встретился им на пути не кто-то, а большой серый Волк.

– Куда идёшь, мелкая, –  спросил санитар леса.
– Маме на работу пирожки несу, – ответила Красная Шапочка.
– Я очень голодный, уже три дня не ел, – сказал Волк. Могу тебя слопать.
– Не ешь меня, братец, я тебе песенку спою, – улыбнулась в ответ девочка.
– Пой, – завыл голодным голосом собеседник.
У меня друзей немного,
Со зверушками дружу,
И не домик, а берлога,
Если хочешь, покажу.
Пирожок тебе дам с мясом,
Я не жадная, пойми.
И запей немного квасом,
Жажду, голод утоли.

Серый наелся пирожков, поблагодарил девочку и согласился сопровождать её, чтобы разбойники не напали. Вот уже их трое.

Идут они дальше. Город не лес, дорог много, заблудиться легко. И вдруг повстречался им Медведь.

– Куда идёшь, незнакомка, –  начал допрос Миша.
– Мама задерживается на работе. Вот, с пирожками к ней спешу, – сказала Иванка.
– Я очень голодный, уже неделю не ел, – простонал косолапый. Могу тебя проглотить.
– Не ешь меня, Михаил Потапыч, хочешь, я тебе песенку спою, – ответила девчонка.
– Давай, – согласился Медведь.
У меня друзей немного,
Со зверушками дружу,
И не домик, а берлога,
Если хочешь, покажу.
Пирожок тебе дам с мёдом,
Я не жадная, пойми.
И запей его крем-содой,
Жажду, голод утоли.

Миша тоже наелся пирожков, поблагодарил Красную Шапочку и согласился составить ей компанию, чтобы чего недоброго не случилось. Отправились дальше они уже вчетвером.

Шагают они, шагают, резвятся, шутят, но вдруг… как бы… из ниоткуда перед ними появился Ёжик.

– Куда направляешься, Красная Шапочка, –  спросил маленький колючий комочек.
– К маме, еду ей несу, – приветливо сказала девочка.
– Я очень голодный, уже месяц не ел, – сказал Ёжик. Тебя, конечно, съесть я не могу, но уколоть – запросто.
– Не коли меня, иглистый колобок, я тебе песенку спою, – уже привычно отрапортовала Иванка.
– Не откажусь, – улыбнулся Ёжик.
У меня друзей немного,
Со зверушками дружу,
И не домик, а берлога,
Если хочешь, покажу.
Пирожок возьми с грибами,
Я не жадная, поверь.
Молочком запей и с нами
В путь пожалуй, чудо-зверь.

Наелся Ёжик, протянулся… Посмотрела Красная Шапочка в корзинку, а она пустая.

– Что же я маме принесу, если пирожков больше нет? – заплакала Иванка.
– А мы с тобой пойдём и объясним ей всё, – предложили животные.

Пришли они к маме  впятером.

– А с кем ты это, доченька? Друзей новых нашла? – удивилась мама.
– Пирожки мы тебе несли, да вот они были голодными и съели их, – грустно ответила девочка.
– Да не переживай ты так. Я вот уже освободилась. Давай пригласим твоих компаньонов к нам на чай. Купим торт и устроим пир на весь мир.

Красная Шапочка очень обрадовалась и позвала животных в гости. Сидели они и веселились очень долго, а когда утром Иванка проснулась, под порогом нашла много подарков. Шкатулку с украшениями – от Зайца, огромную гоночную машину, как у Петрова – от Волка, яхту – от Медведя и букет ромашек – от Ёжика.

Вот так отблагодарили зверушки Красную Шапочку за доброту и щедрость.


9.08.2011

© Copyright Marina Aldon 2011

 

Марина Алдон – Бездомная собака

Бездомная собака

Она была просто бродячей бездомной собакой. Кто-то выбросил её на железнодорожном вокзале… Я и сама на неё не обращала никакого внимания, так как проносилась улицей традиционно на автопилоте. К сожалению, живу так… спеша… чтобы всё успеть… и всё равно далеко не всё успеваю…

Заметила её случайно моя дочь, когда мы гуляли с нашей красавицей-овчаркой Торой и она неожиданно потянула поводок в сторону. Недалеко на асфальте лежала рыженькая дворняга с опухшей шеей. Стало интересно, что с ней. Расспросили дежурную ж/д вокзала. Оказалось, что её поймала служба по отлову бездомных животных и она вырвалась, прямо с железкой, которая вонзилась в тело… и так жила… Проволока разорвала не только кожу, но и вонзилась в мясо, рана была открытой и кровоточила. К себе Жуля никого не подпускала. Только спустя месяц она позволила погладить спинку и только через два месяца удалось снять орудие казни с её шеи.

Постепенно она привыкла к нам. Два раза в день сама приходила к нам
(кормила её моя мама), чтобы поесть. Ни на кого не лаяла, но к незнакомым относилась осторожно. Однако… у неё не было главного – дома. К себе взять чужую собаку мы не могли, шесть овчарок никогда бы не приняли незнакомку в свою стаю. Поэтому пришлось напрячься и организовать ей хотя бы будку. К счастью, нашёлся знакомый, у которого такое «добро» было невостребованным. Собак он не любил и «домик» стоял пустым уже много лет. Так у Жули появилось укромное местечко.

Вскоре в домике стало «многолюдно». Собака привела потомство. От неожиданности голова пошла кругом. Что делать с малышами? Усыпить жалко, а хозяев иногда трудно найти даже овчаркам… Пришлось оставить всё, как есть, полагаясь на волю случая. С шестерых выжили двое. Они были упитанными и очень подвижными, но от матери не отползали. Хозяев им найти было нелегко, пришлось поднапрячь и реальных и виртуальных знакомых, продвигать объявления в социальных сетях. Естественно, все думали, что я предлагаю бесплатно овчарок, и когда слышали, что малыши беспородные, только недовольно отворачивались и подавали знак: «Нет!» Найти двух добровольцев, которые согласились взять детёнышей Жули было нелегко. Но всё же щенков удалось пристроить.

Но соседи, которые не дали бедной собаке даже кусочка хлеба вдруг начали обижаться, что по улице болтается собака «непонятного происхождения» и пугает их детей. На самом деле Жуля никогда даже мухи не обидела не то, что ребёнка… а кошки ели прямо с её миски.

И вдруг… глаза её погрустнели… нос стал тёплым… а ноги начали подкашиваться… С ужасом для себя я поняла самое страшное… то, чего давно опасалась… Её отравили…

24.07.2011

© Copyright Marina Aldon 2011

 

 

Марина Алдон – А в Риме дождь

А в Риме дождь


Третьи сутки в Риме не прекращался ливень. Ирина была настолько голодна, что не понимала, это дождь или мотыльки перед опухшими глазами. Желудок уже даже не играл свои симфонии, а мозг отключился от усталости. Изредка Ира заходила в церковь, чтобы попросить кусок хлеба. Было стыдно, больно и страшно… Как вернётся домой? Наступит ли завтра? Что ей делать? Мысли путались… Жизнь, как быстрый экспресс, проносилась перед глазами…

Беззаботное детство в родном городе, учёба на медфаке, замужество в Молдове… и мама, которая всегда просила:

– Доченька, люби, кого хочешь, только не румына.

Молдаван Мария Ивановна традиционно относила к румынам. И Ира, даже став взрослой, не могла понять, откуда в мирной украинской семье такая неприязнь к соседям по границе. А ведь… фамилия у неё была румынской, хотя в генеалогическом древе никогда не было представителей этой национальности. Просто власть часто менялась и предки изменили несколько букв, чтобы звучала «как надо». Но вот рок судьбы… Мы всегда притягиваем то, чего больше всего избегаем. И в университете девушка познакомилась с Федей и… невзирая на скандалы с родственниками… уехала к нему в Тирасполь. Прожили душа в душу десять лет, а потом… началась перестройка и муж потерял работу… Подросла дочь, хотелось обеспечить ей светлое будущее, но… увы… денег не было. А Фёдор подружился с зелёным змеем. То ли от отчаяния, то ли гены взяли своё, непонятно, но средств на существование с докторской зарплаты к тому времени было катастрофически мало и Ира решила: «Еду в Италию!»

Через фирму-работодателя быстро нашла «место под солнцем», собрала все сбережения, чемоданы и отчалила на чужбину. Но в Италии оказалось, что больницы, в которой якобы она должна была трудиться медсестрой даже на карте земного шара нет… не то, что в Риме… Вот и осталась она одна, никому не нужная, без знания языка далеко от близких. Три недели спала на вокзале и безрезультатно искала работу. Ей уже было без разницы на улице дождь или сорокаградусная жара, конечности онемели, а состояние было близкое к потере сознания.

В тот день она зашла в церковь, чтобы только попросить стакан воды. К ней подошёл не священник, а просто прихожанин. О чём спрашивал – не очень понимала. Сказала на русском, что её мучает жажда. Незнакомец облегчённо вздохнул и удалился. Вернулся с водой и подождал, пока она сделает несколько глотков. Потом протянул бутерброд с сыром. Ирина его сразу же проглотила. Оказалось, что Карол румын, а в Италии у него обувная фабрика. Они сразу же нашли общий язык и он устроил женщину к себе упаковщицей. В тот же вечер Ирина вкусно поужинала со своим новым шефом, умылась и получила своё съёмное жильё, которое любезно оплатил Карол.

Казалось, что жизнь начала налаживаться. Каждый месяц Ира отправляла мужу с дочерью деньги, которые… как впоследствии оказалось… Федя пропивал… И вот однажды позвонила свекровь и тревожным голосом сообщила, что Фёдор умер – лопнула поджелудочная. Женщина была в ужасе: с кем останется маленькая Светка… Карол предложил забрать её в Италию, но Ира не хотела.

После похорон Светлана поселилась у родственников на Украине, а Ирина вернулась на прежнее место работы. Ровно год всё текло в обычном русле, а потом… у женщины завязался бурный роман с шефом. Он тоже был вдовцом и именно знание румынского их сблизило… ведь говорят, в чужом краю даже дым, который приносит ветер с отчизны, сладкий.

В день бракосочетания шёл сильный дождь и Ирина вспоминала их знакомство, когда он напоил и накормил её… и маму, к тому времени уже покойную, которая всегда пыталась оградить её от румынов.

Вскоре Ира начала помогать мужу вести финансовые дела и устроила на фирму свою старшую сестру. А Светка училась в уже Одессе на экономическом. В Рим ей не хотелось… Заботливая мама купила дочери трёхкомнатную квартиру, но сердце рвалось от боли, ведь её кровинка была так далеко от неё… и ещё не совсем взрослая…

А однажды, как гром среди ясного неба, раздался звонок от Светланы.
– Мама, я выхожу замуж, – радостно сообщила дочь.
– Как? За кого? – чуть не упала от неожиданности Ира.
– Понимаешь, здесь со мной учится удивительный парень из Тирасполя, Алин…
– Ты беременна? – резко спросила мать.
– Нет, но ты не будешь, как бабушка, скандалить по поводу национальности, правда?
– Конечно, дорогая, – уже более спокойно произнесла Ирина.

В Риме снова дождило… Ира погрузилась в раздумья… Этот итальянский циклон всегда был для неё особенным…

– И почему мама так не любила румынов? – спросила она сестру Машу, которая сидела напротив.
– А ты разве не знаешь? – удивилась она, – у неё был парень из Бухареста. Учился в нашем городе и жил у деда на квартире. Между ними бушевали такие страсти… но потом он уехал на родину… а она вышла замуж за папу…


22.07.2011

© Copyright Marina Aldon 2011